Белорецкий чугуноплавильный и железоделательный завод был основан в 1762 году купцами И. Б. Твердышевым и И. С. Мясниковым. Первые строители и рабочие завода — крепостные крестьяне из Симбирского, Арзамасского, Нижегородского, Казанского, Алатырского и других уездов. Мощность завода достигала 122,5 тысяч пудов чугуна и 80 тысяч пудов железа в год.
Из-за Пугачевского восстания в 1773 году Белорецкий завод был разорен и сожжен, но спустя три года был восстановлен, и уже в 1777 г. предприятие практически вышло на прежний уровень производства, выдав 110 131 пуда чугуна. В 1784 году завод меняет владельца — завод переходит во владение старшей дочери И. С. Мясникова, которая выходит замуж за дворянина А. И. Пашкова и приносит в приданое Белорецкий завод. В 1800 году белорецкий чугун был высокого качества и одним из самым дешевых на Урале, а белорецкое железо, именуемое «Пашковским», славилось легкой ковкостью и пластичностью.
В 1866 году завод перешел в казенную опеку, а в 1874 году было учреждено «Акционерное общество Белорецких железоделательных заводов Пашковых». Хозяином акционерного общества стал Московский торговый дом «Вогау и Ко», которые приступил к переоборудованию завода.
Вогау — cемья немецких предпринимателей в России XIX века. Начало династии положил Максимилиан фон Вогау : приехав из Германии в Россию, он принял Российское подданство и женился на дочери текстильного фабриканта Рабенека.
В 1840 году братья Вогау стали соучредителями самостоятельной конторы по продаже кубовых красителей, других москательных товаров и чая. Это послужило началом Торгового дома Вогау.
Тридцать лет братья Вогау торговали кубовыми красками и москательными товарами и лишь с начала 1870-х годов стали проникать в сферу промышленного производства. Они выступают как учредители, главные или совместно с другими капиталистами, общества Белорецких заводов, товариществ заводов Кольчугина, производивших медь, Московского металлического завода, Московского сахарного завода, позднее — содового общества “Любимов, Сольвэ и К”, чайного товарищества “Караван”. Вогау участвуют в создании Общества водоснабжения и газоснабжения, товарищества мануфактур Гюбнера и Людвига Рабенека, общества Московско-Казанской железной дороги, Русского для внешней торговли банка и Рижского коммерческого банка.
Размер капиталов позволял Вогау прибирать к рукам предприятия, коим грозил крах. Зачастую для тех это было просто спасением. Не смущаясь временным расстройством дел той или другой фирмы, Торговый дом вкладывал средства, помогал выбраться из долговой ямы, приводил дела в порядок, естественно, подчинял предприятие себе и начинал получать прибыль.
В конце концов, Вогау становятся фактическими хозяевами 20 предприятий. Свое влияние они проводят через приобретение пакетов акций, облигаций, паев и через прямое участие представителей семейного клана в руководящих органах акционерных обществ и товариществ. Ценных бумаг Вогау, родственникам, ближайшему окружению, принадлежало на сумму, превышающую 18 миллионов рублей.
Самую существенную роль в многообразной, разветвленной, хорошо организованной монополии Вогау имели четыре предприятия: Белорецкое общество, товарищество Кольчугина, общество сахарного рафинадного завода и товарищество “Караван”.
В обществе “Любимов, Сольвэ и К” с капиталом в 10 миллионов, Вогау владели всего 16 процентами акций, однако состояли в правлении и держали в своих руках почти весь сбыт соды.
Аналогичное положение сложилось с Московским цементным обществом и другими многочисленными предприятиями.
Ведущее положение в деятельности Вогау постепенно заняла торговля чаем через общество “Караван”. Всего закупали и продавали 600 — 620 тысяч пудов чая на 35 — 40 миллионов рублей в год. Общие объемы составляли около трети чайной торговли России.
Существенной статьей доходов оставались “москательные” товары, получаемые из заграницы, импортные операции с хлопком, цветными металлами. Ежегодные торговые обороты превышали 120 миллионов рублей.
Первоосновой роста Торгового дома, первоначальным источником накопления огромных капиталов Вогау стала небольшая контора по продаже красок, постепенно развернувшая свою деятельность с импортными товарами. На следующем этапе пошла торговля товарами внутреннего производства и затем началось внедрение в промышленность.
Следует иметь в виду, что Торговый дом, накопив крупные капиталы, стал развивать и банковское дело, занимаясь кредитованием импортной торговли и финансированием контролируемых предприятий. Вот откуда позднее появились парадоксальные долги АО “Белорецких заводов”, принадлежавших Вогау, Торговому дому Вогау.
С 1865 года в Лондоне находился представитель Торгового дома, а в 1875 году там создали отделение. Со временем Лондонское отделение превратилось в банкирский дом, сыгравший важную роль в спасении капиталов Вогау во время начавшейся “борьбы с немецким засильем” в ходе первой мировой войны, потом в ходе революции и гражданской войны.
Лондонское отделение заключало на месте сделки с поставщиками импортных товаров и выдавало кредиты под закупаемые товары. Ведал английскими делами до 1914 года Альберт Шумахер, сват Карла Вогау, младшего брата основателя фирмы — Филиппа Максимовича.
К великому несчастью для процветающих бизнесменов в 1914 году Германия и Россия оказались главными противниками в мировой войне, а Вогау, кроме всего прочего, были едва ли не монополистами в торговле медью — стратегическим товаром. Естественная подозрительность в обществе: как так, воюем с немцами, а они тут в российской оборонной промышленности?! Общая обстановка в стране, взвинченной потерями, поражениями, слухами об измене в окружении царя, и, вдобавок, царица — немка, была резко антигерманской и антинемецкой.
В таких условиях стали возможны черносотенные погромы германских фирм и заодно фирм, владельцы которых носили немецкие фамилии. 26-29 мая 1915 года в Москве при бездействии и попустительстве властей десятки тысяч людей громили все фирмы и квартиры владельцев с немецкими фамилиями. Толпа зверски расправилась с директором фабрики Карлсеном в «Товариществе ситценабивной мануфактуры Эмиля Цинделя», потом настал черед фабрики Роберта Шрадера. Разгромив ее, погромщики направились в дом владельца, где не пощадили женщин: жену директора-распорядителя Янсен, его сестру, тещу, русскую подданную Б. Энгельс.
По разным оценкам в погромах участвовали от 50 до 100 тысяч «босяков» и «приличных господ». Во всяком случае, в ходе разгрома складов Вогау в толпе, состоящей большей частью из рабочих, видели даже городовых, которые тоже растаскивали вещи. Тогда и погибла значительная часть архивов Вогау.
В ходе погромов пострадало 475 торговых предприятий, 207 квартир. Общая сумма убытков составила более 50 миллионов рублей.
При правительстве был создан комитет по «борьбе с немецким засильем». К сентябрю 1916 года подготовлен доклад Министерства торговли и промышленности в Совет министров о деятельности торгового дома «Вогау и К» и необходимости ликвидации его дел.
Руководство компании, стремясь сохранить свое существование, приняло ряд мер, вплоть до того, что сразу после начала войны, члены правления, не имеющие российского гражданства, поспешили его оформить. В 1914 году стали полноправными россиянами Марк Мориц и Марк Гуго.
В одном из своих ходатайств Вогау заявили, что в связи с желанием «избежать в дальнейшем всяких нареканий Торговый дом решил отказаться на будущее время от широкого участия в торговле медью и не возобновил с акционерным обществом «Медь» договора, срок которого истекает 31 декабря 1916 года».
В этом же русле лежала и продажа важнейших предприятий компании — товарищества Кольчугина и Белорецкого общества Русско-Азиатскому и Международному банкам в мае 1916 года.
Весомый голос прозвучал от военного союзника России, из Англии. В Петрограде английский посол выступил в поддержку «Вогау и К», явно постарался Вальтер Шумахер.
Сложилась крайне сложная морально-этическая ситуация для немцев. Им пришлось доказывать, что они вовсе не работают на пользу своей этнической родины, что они здесь свои, российские. И надо сказать, делали они это очень тактично, не роняя достоинства, не унижая себя заверениями и клятвами в особой преданности к приютившему их государству. Между строк всех аргументов читалось: да, мы немцы, но работаем в России и делаем свое дело честно, ответственно, не причиняя никакого вреда воюющим сторонам.
Принятые меры дали свои плоды: в Совете министров против ликвидации Торгового дома выступили ключевые фигуры министр торговли и промышленности Шаховский, министр финансов Барк. Особо значимо прозвучало заявление главного российского финансиста о том, что ликвидация обойдется казне в 30 миллионов рублей.
По всей вероятности велась и индивидуальная работа с высшими чиновниками. Товарищ министра торговли и промышленности Веселаго, который подписал доклад о необходимости полного свертывания деятельности компании, через шесть дней на междуведомственном совещании вдруг признал деятельность Вогау в области медной промышленности «полезной», и «вполне соответствующей требованиям государственной обороны».
Общими усилиями существование компании, хотя и не без потерь, отстояли, но впереди уже маячил 1917 год.
Процесс революционной смены формы собственности на Белорецком заводе прошел незаметно и без помпы. События последнего десятилетия, да и не только последнего, давно готовили общественное сознание к тому, что изменения неизбежны. Опекунское управление — мера временная, о возврате под власть Пашковых, после отмены крепостного права, речь не шла, и народ белорецкий жил ожиданием перемен.
К семидесятым годам девятнадцатого века Торговый дом “Вогау и К” обрел уверенность, стабильность и финансовую солидность. Денежная база требовала новых сфер приложения. Направления поиска новых источников доходов связаны с приходом в руководство в 1872-1873 годах зятя учредителя фирмы — Конрада Карловича Банза и зятя младшего брата Вогау — Морица Филипповича Марка. Они и направили свое внимание на промышленное производство, полагая, что фирме, кроме торговых контор и складов, полезно будет иметь в сфере своих интересов отдельные предприятия промышленности, отличающиеся какими-либо уникальными свойствами.
Узнав о существовании Белорецких заводов, находившихся в тяжелом финансовом положении и в состоянии некоторой неопределенности, Вогау произвели разведку на предмет перспективы получения доходов. Выяснили самое существенное: заводы имеют великолепную сырьевую базу, известность на рынках сбыта, обеспечены трудовыми ресурсами, доставка продукции в центральные районы страны затруднительна, но осуществима.
Белорецким заводам, надо сказать, весьма и весьма повезло, что на них обратила внимание не простая фирма, а богатая, имеющая достаточно свободных капиталов, имеющая обширные связи в торгово-финансовых кругах, работающая с заграницей. Вогау деньгами не сорили и если собрались вкладывать средства в предприятие, значит, знали, что они обязательно окупятся.
Под имущество Пашковых был учрежден конкурс, и имение поступило в продажу. Оно было приобретено торговым домом “Вогау и К” у конкурсного управления и затем перешло во владение вновь учрежденного в 1874 году Акционерного общества Белорецких железоделательных заводов Пашковых с капиталом в рублях 250.000. Акции общества были всецело распределены между членами торгового дома.
Предприятие находилось далеко, в стороне от путей сообщения — тогда не было еще Самаро-Златоустовской железной дороги и ближайшим пунктом был Оренбург — на расстоянии 400 верст, а для отправки товаров служила река Белая, допускающая сплав барок только раз в год, в половодье. Вместе с тем завод оказался в полной запущенности. Все это ставило новое предприятие в весьма затруднительные условия: на его оборудование потребовались значительные денежные затраты, далеко превышавшие первоначальные ожидания и в то время значительно обременившие Торговый дом.
В продолжение первого двадцатилетия существования общества финансовые результаты предприятия были совершенно отрицательные. В некоторые годы не хватало даже средств на уплату процентов по займам и т.д. В таких случаях Торговому дому приходилось платить за общество из своих средств. Тем не менее, Торговый дом не отчаивался и, ставя себе задачей развить этот округ и не желая лишить многочисленное население его заработка, продолжал постепенно преодолевать затруднения, развивать дело и увеличивать производство. Некоторое облегчение принесла постройка Самаро- Златоустовской железной дороги, несколько приблизившая заводы к железнодорожному пути, хотя и тогда расстояние до ближайшей станции Вязовой все-таки еще составляло 136 верст тяжелого горного пути.
Промышленный подъем 1890 года впервые дал возможность в течение некоторых лет выдавать скромный дивиденд, но разразившийся затем кризис снова сделал бездоходным это предприятие, работавшее в особенно неблагоприятных условиях в отношении путей сообщения. Между тем, развитие дела требовало значительной затраты денег, капитал был увеличен сперва до 1.750.000 рублей, а затем до 3.500.000 и до 7.000.000. Кроме того, Торговый дом еще широко кредитовал общество. Все более выяснялась необходимость постройки железной дороги, и так как все попытки к проведению ширококолейного пути общего пользования оставались безрезультатными, то Торговый дом решился в 1910 году субсидировать общество нужной суммой для постройки узкоколейного пути в 137 верст длины на свои средства. Эта постройка была сопряжена с исключительными трудностями благодаря природным свойствам местности и отсутствию права принудительного отчуждения; все же она была осуществлена в 1911- 1913 годах. Параллельно с ней вырабатывался и проводился в жизнь план широкого переустройства и полной модернизации всех заводов общества соответственно с требованиями современной техники.
В уверенности, что с постройкой железной дороги условия работы на заводах станут значительно выгоднее, и общество будет в состоянии обеспечить акционерам дивиденд, было решено удвоить капитал и привлечь новых пайщиков. На такое средство Торговый дом раньше не решался ввиду необеспеченности общества и, как бы то ни было иногда тяжело и убыточно, все бремя финансирования его продолжал нести один, самостоятельно, — акции принадлежали почти исключительно членам Торгового дома или их родственникам, получившим их от прежних членов Торгового дома. Теперь же из нового выпуска капитала в 2.000.000 рублей было продано Русскому для внешней торговли банку по твердой цене 110 за 100 номинальных, но никакого участия в биржевых операциях Торговый дом затем не принимал. После этого у Торгового дома осталось акций общества всего на номинальную сумму 4.135.550 рублей.
При наступлении военных действий переоборудование заводов не было закончено, но, несмотря на трудности осуществления намеченного плана, никакой задержки не произошло и обществу, широко субсидируемому Торговым домом, удалось во время войны закончить и пустить в ход крупнейшую на Урале прокатную проволоки и совершенно вновь выстроенную, тоже крупнейшую на Урале, гвоздарно-проволочную фабрику, работа которой полностью использована на нужды обороны.
Предвидя необходимость дальнейшего широкого развития предприятия, но, при сложившихся обстоятельствах, не питая полной уверенности, что ему будет дана к тому возможность, Торговый дом исключительно с той целью, чтобы не служить тормозом для развития столь нужного для страны предприятия, решился подыскать учреждение, могущее целесообразно выполнить ту программу, которая была намечена Торговым домом, и нашел таковое в лице Сормовского и Коломенского заводов, нуждавшихся именно в таком предприятии, обеспеченном сырым материалом.
Несмотря на блестящие перспективы, на громадные запасы собственной земли — свыше 240.000 десятин леса и руды, указывающие на большую будущность предприятия, Торговый дом в силу упомянутых соображений решился отказаться от участия в деле и продал свои акции, отказавшись при этом и от дивиденда за оконченный уже в момент продажи 1915/16 операционный год. Чтобы облегчить новым владельцам их работу, Торговый дом согласился также рассрочить приобретателям на несколько лет крупный долг Белорецкого общества Торговому дому в сумме около 8.000.000 рублей из весьма скромных процентов — 6 % годовых.
В период революции и гражданской войны Белорецкие заводы были практически остановлены и только в 1921 возобновили работу. Они достигли довоенного уровня по производству продукции к 1925—1926 годам.